Сергей Бодров-мл. «Связной»

— Добрый день, — сказал он с небольшим кавказским акцентом. — Заходите.

В салоне сидели некрасивая девушка в форме стюардессы и печальная толстая собака.

Маленький позвонил, и из соседнего «мерседеса» вышли двое мужчин, что было видно через окно.

— Здравствуй, — сказал один, поднявшись в автобус. — Ильяс меня зовут.

— Добрый день, — прохладно отозвалась она. — Катя.

— ... А это родственник мой, муж сестры двоюродной. Он по-русски не говорит совсем, горец...

Ильяс был одет теперь в богатый костюм, на руке — дорогие часы и перстень. Родственник выглядел совсем диким, но тоже был похож на гангстера.

— Мне тебя хорошие люди порекомендовали, — продолжил Ильяс. — Сказали, девушка серьезная.

— Правильно сказали, — в тон ему ответила Катя.

Ильяс улыбнулся и кивнул маленькому:

— Ну, рассказывай.

— До самолета — тридцать минут. Идете вы вдвоем, с этим человеком, — показал он на родственника. — Держитесь все время рядом, друг друга не знаете. Это ясно?

— Абсолютно.

— Стюардесса рядом будет, пойдет впереди. Если что, увидит оперов, собак, перевесит сумку на другое плечо. Так что вы на нее смотрите. Тогда совсем близко к нему надо быть.

Катя кивнула, но на стюардессу и на родственника даже не взглянула.

— Собаки если кинутся, не пугайтесь. Это течная сука, у него на штанах ее кровь будет. Собаки по-любому на этот запах среагируют, даже если вы в метре от него будете. Его возьмут, пока будут проверять, вы с товаром уйдете. Вопросы есть у вас?

— Есть один. А среди тех собак сук не бывает? — спросила Катя.

— Служебные собаки в основном кобели. В девяноста процентах случаев.

— Ну, это ничего еще... Я на кобелей везучая.

Стюардесса кисло отвернулась, Ильяс улыбнулся.

— Дай обувку примерить, — приказал он. Маленький достал из под сиденья коробку с надписью «Гуччи».

— Наденьте, тридцать шестой размер, ваш, как просили, — в коробке лежали модные красные сапоги на толстой платформе.

— Просили, во-первых, тридцать шесть с половиной, — спокойно ответила Катя, — а во-вторых — синие.

— Тридцать шесть с половиной не было, не нашли, — занервничал маленький, — вам в них только два часа пробыть... А уж синие или красные, это значения не имеет...

Стюардесса злорадно блеснула глазками.

— Это в твоем колхозе значения не имеет, — вдруг ледяным голосом произнесла Катя. — В горах. А здесь имеет. Я под синие сапоги одета.

Маленький побагровел, а Ильяс осторожно заметил:

— Послушай, сапоги поменять никак не получится, товар уже в эти заложен. Почему в красных не можешь?

— Да я хоть с голой задницей могу. Только люди внимание обращать будут... Вы же под свой костюм папаху не носите? Да еще с товаром...

Ильяс задумался и почему-то посмотрел на родственника-горца.

— Э, у нас по-всякому ходят, — помрачнел он и вдруг резко перешел на даргинский.

Маленький начал было оправдываться, но Ильяс начал просто звереть от ярости. Положение надо было как-то спасать.

— К этим сапогам сумку хотя бы красную надо, — сказала Катя безразличным тоном и поднялась.

Маленький судорожно посмотрел на часы.

— Пятнадцать минут осталось...

Но Ильяс рявкнул, и тот бросился к двери.

Маленький едва поспевал за длинноногой Катей; около витрины бутика она приостановилась. Снаружи на стенде висели сумки, маленький сдернул красную и бросился к кассе. Катя, не обращая на него внимания, не спеша вошла, стала выбирать.

— Вот же, красная, купил уже, — прошипел маленький, весь покрытый потом.

— Эту маме своей подари.

Тот пошел пятнами и утерся носовым платком. Пришлось отнести эту сумку назад любезному юноше-продавцу и еще подождать. Наконец Катя выбрала подходящую, сунула ему в руки и направилась к выходу.

Маленький посмотрел на ценник, но Катя уже выходила из магазина. Обливаясь потом, он вытряхнул продавцу мятую кучу денег из карманов, тот невыносимо долго их расправлял, а потом сказал:

— Прошу прощения, еще тысяча шестьсот двадцать рублей.

Маленький изменился в лице — денег у него больше не было.

— Слушай... Возьми часы, а... «Редженси», швейцарские... Две штуки стоят... Очень надо, сумочка понравилась... Можешь, а?

Юноша любезно улыбнулся.

— Да, это возможно, — вежливо ответил он.

Маленький несся через стоянку аэропорта, как карманник.

Сучке задрали хвост, помакали ваткой. Потом втерли кровь в отвороты брюк и в носки мрачному родственнику-гангстеру.

Катя надела сапоги, пересыпала содержимое своей сумочки в новую.

По знаку Ильяса гангстер взял чемодан и вышел из автобуса. Через стоянку он направился к залу вылетов.

Пара беспородных кобелей на остановке маршрутного такси задрали носы и припустили по ветру.

Ильяс помог выйти Кате и открыл перед ней дверь «мерседеса».

Гангстер-горец с тяжеленным чемоданом почти миновал стоянку, увидел, как остановился перед входом белый микроавтобус и высадил стюардессу.

Собаки с воодушевлением неслись через всю площадь, но, к счастью, человек с чемоданом уже заходил в стеклянные двери. Как раз за его спиной выскочила из «мерседеса» девушка и зашла следом.

В комнате свиданий ростовской колонии строгого режима — осужденные женщины. Они говорят в камеру.

— Соколова Евгения, 105-я, часть первая, восемь лет...

— Кантор Татьяна, 206-я, 101-я, часть третья, шесть лет...

— Гудзиева Эльмира...

— Вележаева Анастасия...

— Коротких Ирина...

— Разлогова Светлана, 105-я, часть вторая. Третий год заканчивается, полсрока уже. А вы кино снимать будете?

— Да, кино, — отвечает Армен. — Артистку ищу. Вам с этой девушкой встречаться не приходилось?

<< [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] ... [19] >>